Полуночное
Самым честным всегда остается запах дыма. Когда приходишь домой, снимаешь одежду, стоя босиком на кафельном полу ванной комнаты. Стаскивая свитер, ныряешь в запах сигаретного дыма, которым он пропитался. Моешь руки, но запах не уходит. Открываешь кран, переключая душ, задергиваешь за собой шторку. Вода умеет смывать грязь и давящие на плечи тревоги. Пот или сперму. Кровь или краску. Усталость. Но не запах дыма.
Так горят листья осенью, сваленные в кучу у обочин. Проходишь мимо, и, если ветер подует в твою сторону, на пару секунд дым обхватит тебя. Заберется в ноздри, лишая дыхания.
Так горят костры из веток и обломанных прутьев летом или весной. Ты протягиваешь руки, жар касается ладоней и пальцев. А потом костер догорает, только тлеют угли, а над ними жарится мясо или сосиски. И ты подкармливаешь дух огня алкоголем.
Так горят сигареты, когда ты куришь в конце февраля в ванной комнате чужого дома, стряхивая пепел в умывальник. Так горят сигареты, когда выдыхаешь дым в небо, но он все равно возвращается к тебе.
И, ложась в кровать, я все равно чувствую на себе этот запах.
Может, это он заставляет утром видеть в своей постели человека, которого здесь быть не может. Протягивая руку, зарываясь пальцами в твои волосы на затылке, я на секунду верю. Ты оборачиваешься, улыбаясь. И исчезаешь, таешь сигаретным дымом. Так глупо: пальцы до сих пор ощущают мягкость твоих волос.